Татарбунары — город районного подчинения (с 1978 г.), центр района. Расположены на реке Когильник, впадающей в озеро Сасык, в 165 км от Одессы и в 24 км от железнодорожной станции Сарата (на линии Одесса — Измаил). Сведения о пребывании человека на территории Татарбунар и их окрестностей относятся к незапамятным временам. Археологи обнаружили здесь остатки поседения и курганные погребения эпохи бронзы (II — начало I тысячелетия до н. э.), скифские погребения (V— IV вв. до н. э.) и поселения первых веков нашей эры со смешанным населением, среди которого были славяне черняховской культуры (И—VI вв. нашей эры){История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры, с 199.}. Во второй половине I тысячелетия н. э. территорию между Днестром и Дунаем заселили оседлые славянские племена тиверцев, впоследствии вошедшие в состав Киевской Руси{«Советская этнография», 1961, № 5, с. 99.}. В середине XI в. в южные степи вторглись тюркские племена кочевников-половцев{История СССР, ч. 1, М., 1956, с. 121.}. Имеются предположения, что на месте Татарбунар находился главный стан половецких ханов, т. н. карабуна.

В 40-х годах XIII в. эти земли были захвачены монголо-татарами. В середине XV в. вследствие распада Золотой Орды Буджак попал под власть Молдавского княжества, которое с 1456 года стало данником Турции,/754/ затем оказалось в полной зависимости от нее. С этого времени начался почти трехсотлетний период турецкого владычества. Здесь же кочевали подвластные Крымскому ханству ногайцы Белгородской (Буджакской) орды, совершавшие опустошительные набеги на окрестные поселения{История Украинской ССР, т. 1, К., 1969, с. 151.}. Территорию Татарбунар, учитывая ее выгодное географическое положение, орда превратила в место сбора награбленной добычи.

Населенный пункт появился не ранее XVI в.{Географическо-статистический словарь Российской империи, т. 5, с. 52.}. Название Татарбунары (в ряде источников — Татар-Бунар) — тюркского происхождения и означает «татарский колодец» или родник. В описаниях XVIII в. отмечалось, что «в сем месте вытекает источников множество»{Статистическое описание Бессарабии, собственно так называемой, или Буджака, с. 123.}.

Побывавший в Татарбунарах в середине XVII в. турецкий путешественник Эвлия Челеби писал, что еще в начале XVI в. правитель Очаковского эйялета (наиболее крупное административное деление Османской империи) Кенан-паша построил здесь крепость для защиты караванных путей от татар, не признававших турецкого вассалитета. В 1636—1637 гг. крепость, разрушенную татарами, заново отстроили. Это было небольшое с четырьмя башнями прямоугольное сооружение с периметром в тысячу шагов, где находились помещения для 150 воинов, мечеть и склад пшеницы. Местный правитель ведал охраной дорог, взимал таможенную и рыночную пошлины с проходивших караванов{Челеби Эвлия. Книга путешествий, вып. 1, с. 33.}.

В прилегающем к крепости посаде располагались 200 крытых камышом домов «бедного люда», постоялый двор, баня. Здесь селились беглые русские крестьяне, укрывавшиеся от рекрутской повинности, раскольники и сектанты, спасавшиеся от религиозных преследований. Стекались сюда также украинцы с земель, захваченных Польшей, молдаване из Запрутской Молдавии{Гросул Я. С. Крестьяне Бессарабии (1812—1861 гг.), с. 199.}. Значительно увеличилось население местечка после того, как задунайские казаки получили разрешение селиться «по ордам татарским». В сентябре 1807 года в Татарбунарах некоторое время находилась резиденция кошевого Задунайской Сечи{«Український історичний журнал», 1964, № 2, с. 99.}. Во время русско-турецких войн 1768—1774 гг. и 1787— 1791 гг. Татарбунары освобождались русскими войсками, но затем по условиям договоров снова отходили к Турции. В 1812 году Татарбунары в составе Бессарабии окончательно отошли к России.

Царское правительство, заинтересованное в освоении этого края, проводило насильственное переселение сюда крестьян из центральных губерний. Вторым источником заселения были беглые крепостные, розыски которых здесь до 1821 года почти не проводились{Гросул Я. С. Крестьяне Бессарабии (1812—1861 гг.), с. 199—203.}. Все поселенцы становились казенными крестьянами, феодально зависимыми от государства-землевладельца. В 1821 году в Татарбунарах насчитывалось 76 дворов и проживало 544 человека{Филиал Одесского облгосархива в Измаиле, ф. 625, оп. 1, д. 6, л. 161—175.}. В документах этого периода Татарбунары упоминаются как государственное селение с казенными землями вокруг.

Положение государственных крестьян мало чем отличалось от положения крепостных. После 1822 года каждая семья платила в год подати: казенную (подушную) — по 10 руб. и т. н. земскую, составлявшую в 1826 году 2 руб. 64 коп., а в 1827 — 4 руб. 40 коп., оброк — по 23 руб. 50 коп. Отличием бессарабской казенной деревни было то, что оброк здесь взимался не от количества освоенной земли, а с каждой семьи. Крестьяне выполняли также множество повинностей, в т. ч. подводную — по перевозке чиновников и казенных товаров, строительную — по постройке казенных зданий. Они строили конюшни для почтовых лошадей, заготовляли для них сено, доставляли дрова для чиновников, присутственных мест и карантинов, нередко содержали военных на постое{Гросул Я. С. Крестьяне Бессарабии (1812—1861 гг.), с. 213.}.

По данным 1827 года, за Татарбунарами числилось 8579 десятин земли, из них 5930 десятин пахотной и сенокосов. В межевых документах об отводе земли местечку указывалось, что эти участки «противу прочих изобильны источниками хорошей воды, известковым камнем, годным для построек, прудами с рыбой и зарослями камыша». Такие природные условия определили и характер занятий жителей.

Развитие Татарбунар, как и других государственных поселений Бессарабии, шло по капиталистическому пути. Хотя в 1827 году в среднем на семью приходилось по 60 десятин пахотной земли и сенокосов, практически же наделы большинства крестьянских семей не превышали 15—20 десятин, да и эту землю многие не имели чем возделывать.{Статистическое описание Бессарабии, собственно так называемой, или Буджака, с. 124.}. За аренду рабочего скота и инвентаря бедняки обрабатывали земли богатеев или отдавали им часть урожая.

Особенно нелегко приходилось крестьянам в засушливые годы. Никакой помощи голодающим государство не оказывало, лишь иногда переносило сроки уплаты налогов. Недоимки, увеличивавшиеся из года в год, все больше разоряли хозяйства. В 1839 году под видом заботы о населении в неурожайные годы правительство ввело новую повинность, заставив крестьян создавать т. н. запасные хлебные магазины. Крестьян обязывали сдавать сюда часть урожая как бы про запас, но фактически этим хлебом распоряжалась казна. Не удивительно, что население саботировало строительство этих амбаров-складов{Анцупов И. А. Государственная деревня Бессарабии в XIX веке (1812—1870 гг.). Кишинев, 1966, с. 139, 145.}./755/