ПОРОШКОВО
Порошково — село, центр сельского Совета. Расположено на левом берегу реки Турьи, в 23 км от районного центра.
Через село проходит автодорога Ужгород — Свалява. Население — 3418 человек. Сельсовету подчинены населенные пункты Маюрки и Мокрая.
Первые упоминания о Порошкове относятся к 1552 г. [855, с. 266]. Уже в конце XVI в. все жители села были крепостными помещика Габора Ороса [230, л. 1]. Позднее село вошло в состав доминии Другетов.
По урбарию 1691 г., в селе насчитывалось 20 крепостных хозяйств, из них 1 пользовалось 3/4 надела, 5 — по 1/2, 12 — по 1/4, 2 хозяйства — по 1/8 надела. 24 двора пустовали. Владельцы их либо бежали из села, либо умерли. Кроме крепостных, здесь проживали 6 солтисов, 17 желлеров и священник [1020, с. 168]. В 1762 г. в Порошкове взамен существовавшей деревянной построили каменную церковь (сохранилась до наших дней).
Новые дома колхозников в Порошкове. 1980 г.
Крестьянские наделы были разбросаны по берегам Турьи и по склонам окружающих село гор, где подолгу не таял снег, и озимые погибали, не выдерживая морозов. Сеяли поэтому преимущественно овес, ближе к реке — бобовые, частично рожь. Урожаи только в от-/372/дельные годы удовлетворяли потребности населения в продовольствии. Полонины отводились под сенокосы, но доставлять оттуда сено было трудно, поэтому скота разводили мало. Даже самый богатый житель села, владелец корчмы ростовщик Вольф имел лишь 2 коровы, 2 телки, пару лошадей и две пары волов. В своем хозяйстве он использовал труд батраков [230, л. 11].
Положение крестьян ухудшилось после того, как с 1711 г. село перешло во владение казны. Новоприбывшие управляющие гнали крестьян как пеших, так и конных, на барщину каждую третью неделю, а в страду и чаще. Если кто-либо из-за холода, болезни, наводнения или иных стихийных бедствий пропускал неделю барщины, его заставляли отрабатывать в другие дни или же уплатить в казну 54 крейцера за каждую пропущенную неделю. Крестьян принуждали принимать участие в охоте управляющего и его гостей, что не учитывалось в барщину [230, л. 1].
Крестьяне Порошкова обязаны были содержать пастухов казенных стад, обеспечивать приказчиков доминии жильем, пропитанием и т. п. Каждый крепостной сдавал для зимовки казенных овец по вязке сена или уплачивал его стоимость деньгами. Во время сбора девятины им дополнительно давали два барана и овес для лошадей [231, л. 1].
Феодальные повинности постоянно увеличивались. Кроме обязательной девятины урожая, десятины от приплода, управляющие требовали с каждого крестьянского двора по три горсти конопли, мерке лесных орехов, грибов и хмеля. Не менее обременительными повинностями были доставка казенной дранки из лесу, бесплатная перевозка припасов для расквартированных в долине войсковых частей.
С развитием товарно-денежных отношений вместо барщины и натуральных повинностей разрешалось вносить деньги. В 1772 г. порошковцы уплатили казне 210 форинтов. В 1774 г. они отработали 899 дней барщины с тяглом и 1966 дней пешей, сдали девятину конопли и льна, уплатили 44 форинта аренды, нарубили 16 осьмин сягов дров, сдали 16 осьмин иц масла, 34 петуха, 36 кур и 205 яиц, 56,5 пожонской мерки зерна [184, л. 6].
К концу XVIII в. в Порошкове насчитывалось 102 двора. В них проживало 125 семей. Из них 92 зависимые, 28 семей желлеров, одна — служащего (по-видимому, управляющего) и одна — слуги (возможно, слуги управляющего).
В 1781—1782 гг. 36 наиболее состоятельных крестьянских хозяйств, имевших 26 волов, 20 коров, 20 голов молодняка, 13 лошадей, 102 овцы, 328 хольдов пахотной земли и лугов (на 205 косарей) были обложены военным налогом в размере 80 форинтов [280, л. 5].
В начале XIX в. Порошково перешло в собственность графини Клобушницкой. В 1814 г. помещица приказала управителю забрать весь урожай сена и овса, собранный крепостными на своих наделах. Крестьяне П. Маркулинец, Г. Легеза, С. Пересоляк, Ф. Шпинь, Я. Лемма и другие писали в жалобе, адресованной властям, что помещица их грабит, не оставляя хлеба даже для детей и на посев [165, л. 5].
Обремененные повинностями и поборами, крестьяне вели свои хозяйства примитивным способом. Вся земля делилась на две части: одна — засевалась, другая — «отдыхала». Возделывать ее было очень тяжело. Для пахоты приходилось запрягать в плуг по две пары быков или лошадей. Ежегодно требовалось удобрение, но из-за недостаточного количества скота навоза хватало лишь на двенадцатую часть полей. Получая крайне низкие урожаи, крепостные в большинстве своем вынуждены были искать сезонных заработков и заниматься ремеслами: ткать льняной и полотняный холст, изготовлять гуни. В 1830 г. на 60 хозяйств приходилось всего 74 вола, 42 коровы, 4 лошади, 15 овец, 28 свиней, 4 козы. Бедняки перебивались собиранием желудей, грибов, коры [230, л. 2]. Овсяная похлебка с древесной корой считалась в таких семьях лакомством. Крестьяне постоянно недоедали.
В Порошкове во второй половине XVIII в. были три водяные мельницы, дававшие определенную прибыль их владельцам.
За медицинской помощью крестьяне обращались к знахарям. Школа отсутствовала.
В результате революции 1848—1849 гг. была проведена аграрная реформа, однако освобождение от крепостничества сопровождалось таким количеством ограничений, что крестьяне и впредь оставались в полной зависимости от помещиков. Правительство обещало провести землеустройство, но комасация стала настоящим ограблением крестьян. Свидетельством итого является протокол от 9 декабря 1864 г. Крестьяне просили выделить участки для строительства школы, сельской управы и кузницы, для изготовления самана и добычи камня, а также земли под общественные сенокосы. Управляющий имением отклонил эти предложения.
Во время работы комиссии по землеустройству в Порошково прибыл — под видом уточнения границ владений — управляющий имением Шенборна из сосед-/373/него села с целью присвоить часть угодий. И это ему удалось. Таким образом, если в 1859 г. 66 крестьянских дворов владели 324 хольдами приусадебной земли и огородов, 1091 хольдом пахотной земли и сенокосов, то после комасации у крестьян осталось 33 хольда приусадебной земли, 739 хольдов пахотной и сенокосов. В селе проживали 16 бывших дворовых без надела, пользовавшихся приусадебной землей и небольшими сенокосами, а также 39 хольдами, расчищенными от леса, кустарников и камней. После комасации вся пахотная земля и сенокосы у этой категории крестьян были отобраны. Отрезали ее и у шести новых переселенцев, которые тяжелым трудом расчистили небольшие участки. Зато священник по-прежнему владел 73 хольдами, в т. ч. 24 хольдами пахотной земли [230, л. 6—12]. Он фактически пользовался и 6 хольдами приходской земли. 40 хольдами угодий владел дьяк. Этих владений комасация не коснулась.
Во второй половине XIX в. усилился процесс классовой дифференциации крестьян. Выделились сельские богатеи, захватившие значительные участки земли (от 58 до 89 хольдов).
Постоянными спутниками бедноты были голод, эпидемии, невежество. Следствием сильных морозов и наполнения в 1867 г. был неурожай. Многие бедняки питались мякиной и сечкой. Организованный властями сбор средств для голодающих ничего не дал. «Если помощь сверху не подоспеет, голод станет смертоносным»,— писала газета «Свѣт» [1239].
В пореформенный период к богатым лесам Турянской долины протянулись руки чужеземных капиталистов, в частности, фирмы «Бантлин». В долине появились железоделательные, поташные, кварцевый и химический заводы. Небольшой рудник и стекольный завод действовали в Порошкове (следы от них сохранились до наших дней). Эти предприятия требовали много леса, угля и рабочих рук. Порошково, как и другие села Турянской долины, сделалось одним из поставщиков дешевой рабочей силы. Обезземеленные крестьяне вынуждены были батрачить либо продавать за гроши свои руки собственникам и акционерам капиталистических предприятий, где господствовали тяжелые условия труда и жестокое обращение администрации с рабочими. Особенно это было характерно для предприятий фирмы «Бантлин». Рабочий день здесь длился 12—14 часов, а платили так мало, что едва хватало на полуголодное существование. Из-за отсутствия охраны труда часто возникали аварии, что влекло за собой увечья, а иногда и смерть людей.
В связи с развитием лесных промыслов и особенно со строительством с конца XIX в. в соседнем селе Турье-Быстрой отделения Перечинского лесохимического завода, а в Порошкове — лесопильного завода заметно увеличилось число жителей села. Если в 1881 г. здесь насчитывался 1351 человек, то в 1910 — 2009. Из них в сельском хозяйстве были заняты 704, в промышленности — 32, на транспорте — 7, в торговле — 6 человек [681, с. 514]. Медицинское обслуживание населения отсутствовало. Несколько увеличилось количество грамотных — с 36 в 1881 г. до 260 — в 1910 г. Церковноприходскую школу одновременно посещало не более 30 детей, преимущественно зажиточных крестьян. Обучение велось на венгерском языке. В 1912 г. в селе открылась хозяйственная народная библиотека, насчитывавшая 100 книг на венгерском языке.
В 1885—1903 гг. в Порошкове жил и трудился закарпатский писатель и просветитель «москвофильского» направления Е. А. Фенцик (литературный псевдоним — Владимир; 1844 — 1903).
Еще больше ухудшилось положение жителей Порошкова в годы первой мировой войны. Заводы фирмы «Бантлин» работали для фронта. В каждом цехе стоял военный надзиратель. За малейшую отлучку, непослушание, а иногда и просто для «острастки» рабочих привязывали к деревьям в лесу и наказывали пятью ударами палки.
Не выдерживая тяжелого труда и жестоких пыток, рабочие убегали. Администрация же при помощи жандармов и солдат устраивала по селам облавы.
В ответ на произвол и издевательства рабочие становились на путь организованной борьбы. Большое влияние на них оказала Великая Октябрьская социалистическая революция. Известия о победе Советской власти в России и на Украине быстро докатились до Порошкова.
На лесопильном заводе в качестве рабочей силы использовались русские военнопленные. Среди них были и большевики, вступившие в контакт с закарпатцами и передававшие им революционный опыт русских рабочих и крестьян.
В 1918 г. в село начали возвращаться бывшие солдаты австро-венгерской армии, побывавшие в плену в России и видевшие воочию события всемирно-исторического значения. Вернулись и фронтовики, которые принимали участие в братании с русскими солдатами.
1 ноября 1918 г. на заводе «Бантлин» вспыхнула забастовка. Рабочих поддержали крестьяне и бывшие солдаты, возвратившиеся из революционной России. Администрация завода попросила власти немедленно прислать отряд жандармерии и военных патрулей. Но бастующие дали отпор жандармам, пытавшимся захватить завод [594, л. 68, 119]. В ответ на это жандармы совместно с отрядом солдат учинили жестокую расправу: троих человек убили, нескольких ранили [862, с. 160]. Организатор революционного выступления трудящихся В. Кучерявый был арестован, отдан под военный трибунал и расстрелян [1267].
О накале классовой борьбы свидетельствует тот факт, что под напором трудящихся жандармам пришлось бежать из Порошкова. После этого жители начали вырубать господские леса, используя их для собственных нужд. В то время как беднота выступала вместе с рабочими на борьбу с эксплуататорами, кулаки помогала жандармам [1029, с. 50, 51]. Однако лишь к концу 1918 г. власти смогли подавить революционное выступление трудящихся и вновь пустить завод./374/