ВОЗНИКНОВЕНИЕ КИЕВА
Первое датированное упоминание о Киеве, содержащееся в древнерусской летописи «Повесть временных лет», относится к 862 году. Однако дату эту нельзя считать началом возникновения города и началом истории государственного образования под названием «Русская земля», во главе которого он в это время стоял. Корни обоих явлений уходят в глубь веков и тесно взаимосвязаны. Это осознавал уже автор «Повести временных лет» Нестор. Главной задачей своего введения к летописи он считал выяснение вопроса «откуду есть пошла Русская земля и кто въ Киевѣ нача первѣе княжити»{Повесть временных лет, ч. 1. М.—Л., 1950, с. 9.}.
Проблема происхождения Киева постоянно привлекала к себе внимание историков. Они приходили к самым противоречивым выводам о времени основания города и об этническом происхождении его основателей. Начальные шаги города над Днепром связывались чаще всего не со славянами, а с сарматами, готами, гуннами, аварами, норманнами. Против такого подхода к решению проблемы происхождения Киева решительно выступали М. В. Ломоносов, Н. М. Карамзин и другие известные отечественные историки. В советское время вопрос о возникновении города неоднократно ставился в обобщающих исследованиях по Древней Руси таких крупнейших историков, как Б. Д. Греков, М. Н. Тихомиров, Б. А. Рыбаков. В их трудах убедительно обоснован вывод о том, что Древнерусское государство, как и древнерусские города, возникли в результате длительного внутреннего развития восточнославянских племен на этапе разложения первобытнообщинного строя и возникновения социально-классовых отношений.
Изменения в технике земледелия обусловили крупные перемены и в общественном строе восточных славян еще в III—IV вв. В районах наиболее экономически развитых, куда входило и Среднее Поднепровье, зарождается частная собственность, происходит деление славянского общества на классы. Вместо патриархально-родовой общины появляется соседская община, основывавшаяся не на кровном родстве, а на хозяйствен-/15/ных и соседских интересах. Возникает хозяйство, которое велось силами крестьянской семьи, являвшееся, как указывал Ф. Энгельс «единственно возможной формой» земледелия в то время{Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 21, с. 148.}. Обогащавшаяся в ходе военных походов родоплеменная знать (вождь, «старые» дружинники и др.) усиливала эксплуатацию челяди (домашнее рабство). В систему личной зависимости втягивалось и население «весей» — сел. Рост производительных сил в земледелии способствовал развитию ремесла, обмена. Начальные этапы этих процессов у восточных славян прослеживаются с IV века{Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. М., 1948, с. 97—99.}.
Внутренний процесс развития восточнославянского общества в I тысячелетии часто прерывался опустошительными нашествиями готов, гуннов, аваров (III—VI вв.). Однако эти нашествия не могли остановить развитие производительных сил у восточных славян. Уже в конце V—VII вв. в их общественном строе прослеживаются нарастающие элементы социально-классовых отношений. Все большую экономическую и политическую роль в нем начинает играть растущая и опирающаяся на силу своих «дружин» знать. «Частная собственность образуется повсюду в результате изменившихся отношений производства и обмена, в интересах повышения производства и развития обмена,— следовательно, по экономическим причинам»{Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 160.},— писал Ф. Энгельс. К верхушке восточнославянского общества — ведущей силе образовывающихся элементов государственности («союзов племен», «земель», «княжений») относились князья, старшие «дружинники», «нарочитые люди», жрецы — волхвы. Центрами их власти стали укрепленные «градки».
В дошедшей до нас редакции «Повести временных лет» приведен рассказ о трех братьях — Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лыбеди, основавших в земле «мудрых и смысленных» полян город: «И быша 3 братья: единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыбедь. Сѣдяше Кий на горѣ, гдѣ же ныне увозъ Боричевѣ, а Щекъ сѣдяше на горѣ, гдѣ же ныне зовется Щековица, а Хоривъ на третьей горѣ, от него же прозвася Хоревица. И створиша градѣ во имя брата своего страѣйшаго и нарекоша имя ему Киевъ»{Повесть временных лет, ч. 1, с. 12—13.}.
Отношение к этой летописной версии о происхождении Киева наиболее четко сформулировано Б. Д. Грековым, отмечавшим, что «несмотря на очевидную легендарность Кия, мы все-таки и сейчас не можем обойти его молчанием, если хотим правильно поставить перед собой задачу изучения политической истории Киева с древнейших времен»{Греков В. Д. Киевская Русь. М., 1953, с. 444.}.
После выхода в свет работ академика Б. А. Рыбакова произошел решительный поворот от скептической оценки летописного рассказа об основании Киева к более внимательному отношению к нему. Историческую реальность событий, связанных летописью с Полянским князем Кием, признают ныне практически все исследователи этого вопроса, хотя хронология этих событий продолжает вызывать дискуссии. Что же касается этнической принадлежности основателя города и его
Замковая гора, поселение на которой полошило начало древнему Киеву. Фото 1975 г.
социального ранга, то в «Повести временных лет» летописец утверждает, что Киев построили представители княжеской верхушки племени полян. После рассказа об основании Киева Кием, Щеком и Хоривом в летописи говорится: «И бяху мужи мудри и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Києві, и до сего дне». О славянском происхождении основателей Киева свидетельствует не только «Повесть временных лет», но и другие древнерусские летописи (Новгородская 1-я, Никоновская — XVI в.), летописные известия, включенные в «Синопсис»,— XVII в. Уже во времена летописца Нестора личность Кия вызывала различные толкования. Согласно одной из летописных версий (Новгородской), Кий был простым перевозчиком через Днепр. «Инии же не свѣдуще рекоша,— говорится в летописи,— яко Кий есть неревозникъ, былъ у Киева бо бяше перевозъ тогда с оноя стороны Дпѣпра». Чтобы рассеять сомнения в том, кем был Кий, Нестору пришлось произвести дополнительное разыскание: «Аще бо бы перевозникъ Кий,— читаем в «Повести»,— то не бы ходилъ Царюгороду; но се Кий княжаше в родѣ, своемъ, приходившю ему ко царю..., яко велику честь принялъ от царя»{Повесть временных лет, ч. 1, с. 12.}.
Основание Киева тремя братьями. Миниатюра из Радзивилловской летописи.
Таким образом, Кий в летописных свидетельствах выступает как князь Полянского княжества — предшественник великих киевских князей, чьи дипломатические связи простирались до самого Константинополя. Центром этого княжества, положившего начало Руси, стал Киев. Само же возникновение Киева теснейшим образом связывается с началом истории Русской земли. Столь ясный для первых древнерусских летописцев/16/ вопрос этот был запутан историками XVIII—XIX вв., над многими из которых тяготело тенденциозное представление о несамостоятельном развитии древнерусской государственности.
Рассказ «Повести временных лет» об основании «града» Киева тремя братьями — Кием, Щеком и Хоривом имеет близкие параллели в иностранных источниках, в частности в византийских и армянских. Особый интерес в этом плане представляет запись киевской легенды в армянской «Истории Тарона» (VII в.), согласно которой три брата — Куар, Мелтей и Хореан основывают три города в стране «Палуни», а спустя некоторое время еще один город на горе. Русская легенда, как утверждает академик Б. А. Рыбаков, могла попасть в Армению, очевидно, вследствие контактов между славянами и армянами в конце VI в. На основании летописи Нестора, записи киевского предания в армянских источниках, а также анализа византийских хроник, академик Б. А. Рыбаков в ряде своих работ пришел к выводу, что жизнь и деятельность Кия приходятся на время правления византийских императоров Анастасия I (491—518 гг.) и Юстиниана I (527—565 гг.). К этому времени относится и основание «града» на Старокиевской горе{Рыбаков Б. А. Древняя Русь. М„ 1963, с. 25; «Вопросы истории», 1980, Л"» 5, с. 34; «История СССР», 1981, № 1, с. 75.}.
Уже первые исследователи исторической топографии древнего Киева стремились подтвердить свои выводы археологическими данными. Сторонники готского происхождения города, например, ссылались на находки римских монет, сторонники норманской теории — на обнаружение скандинавских вещей, исследователи, отстаивавшие двухтысячелетий возраст Киева, обосновывали это наличием на его территории поселений и могильников зарубинецкой культуры.
При определении с помощью археологических источников времени зарождения Киева современные советские историки принимают во внимание те из них, которые были обнаружены в исторической части города, т. е. на территории, где он начал формироваться, и имеют преемственную связь с более поздними археологическими материалами. Кроме того, раннее поселение, в котором следует искать исторические корни Киева, должно относиться к тому этапу социально-экономического и общественно-политического развития восточных славян, при котором возможно появление раннегородских форм жизни. С учетом всего этого нет достаточных оснований начинать историю Киева с поселений зарубинецкой культуры, датируемых последними столетиями старой эры — первыми веками новой. Во-первых, археологические материалы того времени ни хронологически, ни культурно-исторически не смыкаются с материалами последующих этапов, во-вторых, они практически отсутствуют в исторической части города и, в-третьих, относятся к первобытнообщинной эпохе в истории славян, когда возникновение городских форм жизни было невозможным. Устанавливая время основания Киева, советские авторы исходят из известного марксистского положения о том, что «противоположность между городом и деревней начинается вместе с переходом от варварства к цивилизации, от племенного строя к государству»{Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 3, с. 49.}.
Анализ археологических данных первой половины I тысячелетия н. э. обнаруживает характерную тенденцию. Поселки, которые появились в разных районах территории будущего Киева в последних веках до н. э., достигают наивысшего развития во II—III вв. н. э., после чего наблюдается постепенное угасание их жизни. Археологические находки IV в. встречаются очень редко, находки, датируемые первой половиной V в., на территории Киева практически не обнаружены. Не исключено, что это обстоятельство фиксирует какую-то хронологическую паузу в заселении киевского региона. В беспокойные времена великого переселения народов, которые сопровождались опустошительными нашествиями кочевников (гуннов) на славянские земли, подобная ситуация могла иметь место и в районе Киева.
Непрерывное развитие Киева, как подтверждают археологические исследования, началось с конца V — начала VI в. Исходной территорией его являлась Замковая гора. Однако уже в VI—VII вв. были заселены и окрестные возвышенности — Старокиевская и Детинка, а также часть Подола. Именно в этом районе наблюдается наибольшая концентрация находок третьей четверти I тысячелетия н. э.: византийские монеты императоров Анастасия I и Юстиниана I, византийские амфорки, фибулы с выемчатой эмалью, серебряные браслеты с утолщенными концами, зооморфные и антропоморфные фибулы. Вопрос о том, с каким культурным слоем Старокиевской горы следует связывать найденные ювелирные и монетные находки, был разрешен после обнаружения и исследования древнейшего городища{Каргер М. К. Древний Киев, т. 1. М,—Л., 1958, с. 103.}. Его вал и ров ограждали часть Старокиевской горы площадью 2 га. В заполнении рва обнаружена ленная керамика, аналогичная той, которая встречалась и по всей площади городища. В последнее время здесь удалось исследовать несколько жилых и хозяйственных построек с керамикой т. н. корчакской культуры, датируемой концом V — началом VI века. Обнаруженные /17/в историческом центре Киева находки культурно родственны материалам последующего исторического периода и относятся к переходному этапу социально-экономического и общественно-политического развития восточнославянского общества.
Формирование восточнославянских союзов племен или княжений свидетельствовало о новой ступени общественно-политического развития, требовавшей нового уровня управления. Видимо, уже в это время Киев становится и центром культурной регуляции племен, объединившихся в Полянский союз. В самом центре древнейшего киевского городища обнаружено языческое святилище. Оно было сложено из крупных камней песчаника на глиняном растворе и имело эллипсоидную форму (4,2 X 3,5 м) с четырьмя выступами. Присутствие среди археологических материалов конца V — VII вв. византийского импорта позволяет говорить и о международных торговых связях раннего Киева.
Очевидно, некоторые восточнославянские городские центры, ставшие во главе первых государственных образований, являлись продуктом не только социально-экономического, по и в значительной степени общественно-политического развития славянского общества. Ведущими их функциями на первом этапе были политико-административная и культовая. Но вскоре, естественно, усилилась и торгово-ремесленная.
Сооружение крепости на Старокиевской горе стало выдающимся событием в жизни киевских поселений. Оно свидетельствовало о вступлении их в новый этап социального развития. Говоря о строительстве городов раннего средневековья, Ф. Энгельс отмечал, что «в их рвах зияет могила родового строя, а их башни достигают уже цивилизации»{Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 21, с. 164.}.
Будучи важным административно-политическим центром Полянского союза племен, Киев в конце V—VII вв. находился на «племенном» этапе развития, теоретическое обоснование которого дал Ф. Энгельс, считавший вполне закономерными существование городов, являвшихся «средоточием племени или союза племен»{Там же, с. 163.}. Мысль о том, что у многих древнейших русских городов были предшественники — «грады», «градки», положившие им начало, неоднократно высказывалась в исторической литературе. Одни историки называли их племенными центрами, другие — старыми дофеодальными поселениями, третьи — родоплеменными или племенными городами{Юшков С. В. Нариси з історії виникнення і початкового розвитку феодалізму в Київській Русі. К., 1939, с. 18—21; Краткие сообщения Института истории материальной культуры, вып. 41, 1954, с. 9; Вестник Ленинградского университета № 20, вып. 4, с. 14.}. Однако при решении вопросов происхождения каждого конкретного города это положение отдельными историками не принимается во внимание. Пример с Киевом — еще одно тому подтверждение. М. К. Каргер, а позднее Н. Н. Воронин, В. В. Мавродин, И. Я. Фроянов, И. П. Шаскольский и некоторые другие историки и археологи пытались относить время его зарождения не к «племенному» этапу восточнославянской истории, а к государственному (IX—X вв.).
Процесс возникновения Киева, как и некоторых других городов славянского мира, совпал по времени с зарождением ранних (военно-демократических) форм государственности. В середине I тысячелетия н. э. появились восточнославянские союзы племен, в VII в.— объединения моравов и чехов, протоболгар. Этими же веками датируются и древнейшие укрепленные городки: Зимно, Хотомель, Колочин, Пастырское — на территории расселения восточных славян; Микульчицы, Стары Замки, Ленчица — на территории западных.
Сооружение городка явилось результатом выдвижения Киева как первого политического центра Среднего Поднепровья, что в свою очередь обусловило его дальнейшее утверждение в этой роли. Важными причинами, вызвавшими возникновение Киева, знаменовавшего более высокий уровень общественно-политического и социально-экономического развития этого региона по сравнению с окружением, были также исключительно благоприятные микрогеографические условия киевской территории, способствовавшие ускоренному становлению производительных сил. Находясь почти посредине Днепровского пути «от грек», эта территория как бы на замок запирала широко разветвленную систему речных магистралей верхней части Днепровского бассейна. В топографическом отношении территория Киева не имеет себе равных в Поднепровье. Со всех сторон она окружена естественными рубежами. Одним из них является Днепр, крутые и высокие коренные берега которого возвышались на 80 м над его уровнем. Со стороны поля ее окружала река Лыбедь, протекавшая с северо-запада на юго-восток на расстоянии 3—4 км от Днепра. Как можно заключить на основании летописных известий, Лыбедь с ее заболоченной поймой представляла собой серьезную преграду для врагов Киева. Немаловажную роль играли и небольшие речки, впадавшие в Лыбедь (Крещатик, Клов) и Днепр (Почайна, Глубочица, Киянка), которые вместе с многочисленными оврагами создавали такое количество естественных укрепленных гор (Замковая, Старокиевская, Детинка, Щекавица, Лысая), какого ни в одном другом районе Среднего Поднепровья не сыскать. И, наконец, киевская территория имела первоклассную речную гавань — речку Почайну. Быстрому росту и развитию Киева способствовало расположение его на границе ряда союзов племен. С запада и северо-запада к нему подходил огромный славянский массив, оставивший корчакскую культуру, с северо-востока — волынцевскую культуру, с юга — пеньковскую культуру. Носителями этих культур были славянские племена древлян, северян, полян, уличей. Не случайно поэтому в материалах киевских поселений конца V—VII вв., а затем и последующего времени наблюдается много черт, широко распространенных в различных районах восточнославянского /18/мира. Встреча культурных элементов, усвоение всего передового, что было у разных славянских племен с самого зарождения, обеспечили Киеву высокий уровень социально-экономического развития. Следовательно, возникновение Киева как центра региона Среднего Поднепровья, явилось результатом сложного переплетения социально-экономических, политических и этнических процессов, происходивших на фоне исключительно выгодных микрогеографических и топографических условий. Со временем Киев, в свою очередь, начал оказывать значительное влияние на социально-экономическое развитие всего региона.
Таким образом, археологические и письменные источники, которыми располагает историческая наука, позволяют утверждать, что Киев является одним из древнейших славянских городов. Возникновение его может быть отнесено к середине I тысячелетия н. э., т. е. история города насчитывает 1500 лет.