СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И ПОЛИТИКО-АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО ГОРОДА. УЧАСТИЕ КИЕВЛЯН В ГАЙДАМАЦКОМ ДВИЖЕНИИ
Киев в XVIII в. все еще состоял из трех частей: Верхнего города, Печерска и Подола. Каждая из них имела свои крепостные сооружения из земляных валов с башнями. После большого пожара в 1718 году, уничтожившего почти весь Печерск и Подол, город отстраивался по старому плану расположения улиц и площадей. Ретраншементы и Миниховы валы, построенные в 30-е годы XVIII в., впервые очертили контуры единой городской территории. Однако даже во второй половине XVIII в. три отдельные части Киева еще выразительно разделялись пустырями и лесами.
На территории Верхнего города находилась крепость, состоявшая из трех частей, разделенных земляными старинными валами. В первой размещались хлебные, винные и другие магазины, гарнизонные дворы; во второй — площадь с торговыми лавками и кабаки, жилые дома гарнизонных офицеров, солдат, пушкарей, а также комендантский двор; в третьей — дворы гарнизонных офицеров и солдат, хлебный магазин. В Верхнем городе находились монастыри — Трехсвятительский с каменной церковью, Михайловский со Златоверхой Михайловской церковью и Софийский с Софийским собором, где жил «архиерей киевский со многими монахами». Эту часть города украшала высокая каменная колокольня с часами на ней. Нижний город — Подол был «деревянный, по осыпи земляной», имел пять въезжих ворот — Рождественские, Духовские, Спасские, Воскресенские и Кожемяцкие. Здесь размещались «ратуша каменная, в ней киевский магистрат, площадь и ряды деревянные», дома киевских купцов и мастеровых людей, казацких старшин. На Подоле находились три монастыря (Братский, Петропавловский и Фроловский), соборная каменная Успенская церковь и 13 других церквей. За Подолом простирались слободы киевских посадских людей: за Воскресенскими воротами — Волошская, за Кожемяцкими — Кожемяцкая и Кудрявец. За Волошской слободой были расположены два девичьих монастыря — Богословский и Никольский, за речкой Сырец — Кирилловский монастырь, а за ним — принадлежавшая магистрату слобода Приорка (Преварка) с мельницами и винокурнями. В 10 верстах от Киева находился Межигорский монастырь со слободой. На Печерске размещался старинный Киево-Печерский монастырь (лавра), вокруг которого тянулись земляные валы Киево-Печерской крепости. В крепости жили губернатор и коменданты, гарнизонные офицеры и солдаты. Здесь же находились губернская канцелярия, склад артиллерийских припасов и оружия, хлебные и другие магазины (склады). Крепость имела Киевские, Васильковские и Днепровские ворота. За крепостью были расположены две монастырские слободы, два госпиталя, торговые ряды и почтовый двор. К югу от крепости находились Киево-Выдубицкий монастырь, Голосеевская и Китаевская «пустыни»{Кирилов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М., 1977, с. 161—163.}.
Больше всего жителей было на Подоле, где сосредоточивалось в основном ремесленное и торговое население. Менее населенными были Верхний город (Старый Киев) и Печерск. В Верхнем городе большинство дворов принадлежало ремесленникам Киево-Софийского и Михайловского монастырей. В середине XVIII в. на Печерске насчитывалось 6 больших и 8 малых улиц, 800 дворов, в которых жили 7432 души обоего пола, из них 2075 человек — крепостные Киево-Печерской лавры. Проживали здесь также военные и их семьи. Значительную часть жителей Подола и Печерска составляли пришлые люди (крестьяне, мещане) с Правобережья, Черниговщины и Полтавщины.
Вид Подола. XVIII в.
Застраивался Киев медленно. На протяжении XVIII в. Крещатик — нынешняя центральная магистраль города — был всего лишь оврагом. Через него проходили дорога с Подола на Печерск и Старая Ивановская дорога (теперь улица Октябрьской революции), связы-/78/вавшая Верхний город с Киево-Печерской крепостью. Обе тянулись через овраги, лес и кустарники.
Через Днепр в районе Киева каждую весну солдаты наводили четыре плотовых и плашкоутных моста на якорях. Возле мостов стояли караулы. Они проверяли документы у тех, кто въезжал в город или выезжал из него, следили, чтобы не провозили «заповедных», т. е. неразрешенных к вывозу товаров — шерсти, воска, шкур, табака и других, а также взимали мостовую пошлину.
Современники отмечали резкие социальные контрасты Киева XVIII в.— роскошь и нищету, пышные храмы, богатые дома купцов и дворян, а рядом с ними — убогие, приземистые хаты, где ютилась беднота. К городской верхушке принадлежали такие фамилии, как Валабухи, Войничи, Григоровичи, Гудимы, Кричевские и другие. На противоположном полюсе социальной жизни Киева находились трудящиеся массы.
Население Киева XVIII в. в трех его частях распределялось неравномерно. Документальные данные о количестве населения этого периода неполны, к тому же исчисление его по ревизским душам не проводилось до 1763 года. В 1727—1731 гг. в городе насчитывалось около 2 тыс. дворов купцов и мещан, где проживало 10—12 тыс. человек. В 1742 году была проведена поименная перепись всех киевлян мужского пола, достигших 12-летнего возраста. Всего было переписано 7797 человек, но в эти («присяжные») списки не вносились военнослужащие и «пашенные» (крепостные) крестьяне, жившие в городе. Среди переписанных насчитывалось свыше 2,5 тыс. мещан Подола, свыше 700 ремесленников Печерска, 70 мастеровых Верхнего города, 219 человек торгово-ремесленного населения Приорки, 460 казаков, 129 иногородних купцов, 3,3 тыс. лиц духовного звания и другие{«Киевская старина», 1884, № 2, с. 353; 1888, № 4, с. 2—9.}.
Неудовлетворительное в санитарном отношении состояние города приводило к тому, что здесь время от времени вспыхивали эпидемии холеры и чумы, а это влияло на естественный прирост населения. Особенно опустошительной была эпидемия чумы в 1770—1771 гг., когда за несколько месяцев только на Подоле умерло около 6 тыс. ремесленников и работных людей. Каждая эпидемия забирала от четверти до половины населения города. К уменьшению численности населения приводили также наборы рекрутов (с 1775 года) и нищенская жизнь бедноты, которая в поисках средств существования уходила из города на заработки — на речной транспорт, на вотчинные предприятия и на сезонные сельскохозяйственные работы.
Социальный состав населения был довольно пестрым: сказывалось то, что город являлся не только торгово-промышленным, но и крупным административно-политическим и религиозным центром страны. Кроме мещан-ремесленников, купцов и крестьян, значительную часть населения составляли дворяне, духовенство, чиновники и военные. По переписи 1782 года, в Киеве насчитывалось 18 848 жителей, в т. ч. 14,9 тыс. мещан, 2,6 тыс. казенных и помещичьих крестьян, 239 купцов, 909 священнослужителей и монахов, 109 разночинцев{ЦГИА УССР в Киеве, ф. 193, оп. 2, д. 303, л. 42.}.
В 1708 году создана Киевская губерния. К ней были приписаны города Киев, Нежин, Переяслав и Чернигов, в которых располагались гарнизоны. Во главе губернии стоял генерал-губернатор. Однако компетенция его ограничивалась лишь делами военного руководства, обороны государственных границ и надзором над внешней торговлей. Административные органы Левобережной Украины (Генеральная войсковая канцелярия, полковые и сотенные канцелярии) генерал-губернатору не подчинялись. С 1722 года управление Левобережной Украиной и Киевом сосредоточилось в Малороссийской коллегии. После административной реформы Екатерины II 1775 года в 1781 году создается Киевское наместничество, в которое вошли почти вся Полтавщина и два уезда Черниговщины — Остерский и Козелецкий. Административным центром стал Киев. Административно-территориальная реформа привела к усилению влияния дворянских корпоративных органов на аппарат управления. Высшие губернские учреждения Киева возглавляли крупные украинские помещики. Многие должности в учреждениях города занимали бывшие полковые и сотенные канцеляристы и выпускники Киевской академии{«Киевская старина», 1894, № 1, с. 192—203.}.
Каждая из трех частей Киева — Верхний город, Печерск и Подол, как и в предыдущий период, имела свою администрацию и управление, которое координировалось генерал-губернаторской властью. Верхним Киевом управляли в основном власти Киево-Софийского и Киево-Михайловского монастырей и частично военная администрация размещенной здесь части гарнизона. С 1711 года Печерском управлял через губернскую канцелярию генерал-губернатор и частично — власти Киево-Печерской лавры. Кроме того, Печерск был подчинен администрации гетманского управления в Глухове и управлению Киевского полка, находившегося в городе Козельце. Продолжало существовать мещанское самоуправление Подола. Магистрат осуществлял свою деятельность на основании привилеев польских /79/королей и указов русских царей. Он состоял из двух коллегий, в которые входило 12 выборных лиц. Первая коллегия руководила администрацией Подола и вела городское хозяйство. Она ведала ремонтом укреплений, магистратской артиллерией и мещанским вооруженным корпусом, утверждала цеховые уставы, собирала налоги с торговли и цеховые взносы, содержала пожарную команду, музыкантов, объединявшихся в цех с музыкальной школой при нем, поддерживала связь с гетманской властью в Глухове, полковым и сотенным управлением в Козельце, генерал-губернатором и высшими властями в Петербурге. Председателем коллегии был войт, которого избирали, а с середины XVIII в. назначало русское правительство. Войт занимал эту должность пожизненно. Членами коллегии были 6 ратманов, занимавшихся разными отраслями хозяйства и управления. Вторая коллегия, судебная, состояла из бурмистра и пяти лавников (судей). Она ведала гражданскими исками и уголовными делами{История Киева, т. 1. К., 1963, с. 196—197.}.
Киевское городское управление держала в своих руках привилегированная группа зажиточных семей. Занимая должности войта, бурмистров и ратманов, они использовали эти должности в собственных интересах. Вся тяжесть податей и повинностей была переложена на плечи рядового мещанства.
В 1766 году в городе насчитывалось 114 казаков, из них 13 принадлежали к казацкой старшине. Казаки вели борьбу с магистратом за угодья, стремились увеличить численность своей общины, записывая в казаки мещан, особенно тех, которые женились на казачках. Доходы магистрата состояли из многих статей. Об этом свидетельствуют бюджеты за отдельные годы XVIII в. Преобладающую часть доходов (50—60 проц.) составляли налоги с трудового населения.
После того как в 1785 году на Киев было распространено новое городское положение, управление в городе перешло к шестигласной думе, полностью зависевшей от киевского губернатора{Щербина В. І. Нові студії з історії Києва, с. 13.}. На основании нового положения был создан киевский губернский магистрат. В 1797 году Киев стал административным центром Киевской губернии. В 1798 году было восстановлено право Киева на самоуправление.
С развитием товарно-денежных отношений возрастало значение украинских городов. Большинство жителей Киева продолжало заниматься ремеслом и торговлей. Включение Украины в сферу формировавшегося всероссийского рынка содействовало расширению торговых связей между Украиной и Россией, между Киевом и другими городами страны.
Герб города Киева. XVIII в.
Экономическая политика русского правительства способствовала развитию Киева. В 1700 году Петр I пожаловал горожанам грамоту, в которой говорилось: «Иметь им, киевским мещанам, в Киеве свободную торговлю и пользоваться и владеть всякими угодьями, и сенокосами, и рыбными ловлями, чем издавна владели, и напитками: вином, пивом, медом в ратуше шинковать, и харчами, и в лавках товарами разными торговать, и воскобойню, и пивоварню, и гостинный двор, и весы держать..., и в реке Днепре рыбными ловлями владеть по-давнему»{Труды Саратовской ученой архивной комиссии, вып. 26, Саратов, 1910, с. 49—52.}.
В 1742 году в Киеве насчитывалось 15 цехов (2574 ремесленника). Ремесленники составляли 12,8 проц. всего населения города. В портняжном цехе было 302 человека, рыболовецком — 234, скорняжном — 310, сапожном — 485, ткацком — 76, малярском — 69, бондарском — 148, кузнечном — 180, резпицком — 140, гончарном — 48, остальные — в других цехах. Через 20 лет в Киеве насчитывалось более 4 тыс. ремесленников, входивших в состав цехов. Крупнейшими были цехи — сапожный (643 человека), портняжный (362 человека), скорняжный (327 человек), кузнечный (233 человека), ткацкий (109 человек), рыболовецкий (266 человек), гончарный (81 человек){«Киевская старина», 1888, М! 4, с. 7—8; Нестеренко О. О. Розвиток промисловості на Україні, ч. 1. К., 1959, с. 93—94.}. Цеховые ремесленники уже в первой половине XVIII в. производили основную часть товарной продукции. Самыми богатыми являлись портняжный, скорняжный, ткацкий, сапожный и резницкий цехи, возникшие еще в XV—XVI вв. Они вырабатывали наибольшое количество товаров.
Цехи имели свои лавки. Прибыль от продажи товаров частично шла на строительство и оборудование цехового двора, являвшегося центром хозяйственной жизни цеха. В праздничные дни в светлице — лучшем помещении цехового двора — устраивались собрания и банкеты. Здесь же стояли хоругвь, 2—3 стола и главная реликвия цеха — шкатулка, где хранились грамоты и другие документы.
Двор резницкого цеха, занимавший 6 тыс. кв. саженей, с лавками, погребами, баней, кухней и садом находился на Подоле. Убивали скот на цеховых бойнях. Мясо сохраняли в ледниках, которые набивали льдом в январе и феврале. Продавали его в 11 лавках и ларях в мясном ряду на базаре, а также в лавках цеха на Печерске и в Старом Киеве./80/
Тип мещанина и мещанки. XVIII в.
Рыболовецкий цех делился на курени, в каждом из которых насчитывалось не менее 10 человек. Курень имел невод стоимостью в 100—150 руб., волок, сеть, лодки. Цеховой двор был устлан досками. Здесь находились корыта для живой рыбы, ясли для коней, ледник, два погреба, несколько лавок, кабак и свечной завод. Торговали рыбой на цеховом дворе и на базарах.
Несколько бедное был гончарный цех, объединявший гончаров, кирпичников, печников, кафельщиков. Его двор находился недалеко от Киево-Братского монастыря. Во дворе были три лавки. Цеховые лавки имелись и на базарах города.
Жизнь каждого цеха регулировалась уставом. Согласно ремесленному положению 1785 года размер заработной платы подмастерьев устанавливала сходка мастеров. Ремесленные цеховые уставы требовали от учеников беспрекословного послушания мастерам. Подмастерьям запрещалось ночевать вне дома, водить учеников на различные сборища. Каждый цех выбирал на год цехмейстера (с 1786 года он назывался управским старшиной) и имел писаря, который вел приходно-расходную книгу, книгу выдачи «покормежных» и общий список членов цеха, хранил устав, грамоты и другие документы, выданные цеху властями. Кроме взносов в пользу магистрата, цех давал по 5 руб. на одну из городских церквей. На цеховые деньги украшалась цеховая светлица, приобреталась цеховая хоругвь стоимостью от 50 до 70 руб. Рост повинностей, конкуренция со стороны монастырских и внецеховых ремесленников тормозили развитие цехового ремесла.
Начиная с 1785 года на цехи Киева, согласно новому городскому положению, распространялись общегосударственные законы. Новый цеховой устав защищал интересы цеховой верхушки и подчинял цехи правительственным органам.
Работали киевские ремесленники большей частью на местный рынок. В магистратской ведомости 1775 года отмечалось, что в Киеве немало ткацких станков, «на коих работают здешние ткачи для своих и обывательских домашних нужд и на продаж холст..., сермяжные сукна и прочие тем подобные вещи»{Київ. Провідник. К., 1930, с. 77.}.
В 50—60-е годы XVIII в. в хозяйственную жизнь города включались прибывшие сюда выходцы из южнославянских земель. Болгары и сербы работали садоводами в Киевском казенном саду, принимали активное участие в создании нового сада на Подоле в 1758 году. Занимались они также портняжным, скорняжным ремеслами, производством шелка, мыла и других товаров{Шевченко Ф. П. Роль Киева в міжслов'янських зв'язках у XVII—XVIII ст. К., 1963, с. 21—22.}. Многие внецеховые ремесленники являлись подданными киевских монастырей. Часть из них пользовалась небольшими клочками пахотной земли и сенокосами, отбывала барщину по 3—4 дня в неделю, другая часть — типографские работники, серебрильщики, иконописцы, портные, плотники, столяры, сапожники и кузнецы — получала годовую или поденную плату{«Киевская старина», 1888, № 1—3, с. 14—19.}. Большинство населения Киева во второй половине XVIII в. было занято главным образом в сфере торгово-промышленной. Так, в 1756 году в письме в коллегию иностранных дел члены магистрата писали: «...киевские мещане и обыватели, пахотных грунтов не имея, содержат себя и пропитание имеют по большей части от единого своего рукоделия и торгового промысла»{Андриевский А. А. Из жизни Киева в XVIII веке. К., 1894, с. 6.}.
Часть небольших предприятий Киева и некоторые находившиеся вне города начинали применять вольнонаемную рабочую силу. Например, на Новой гуте Киево-Печерской лавры обыватели работали «поденно в заводе», на Голубовской гуте были заняты «работницы ... уконтрактованные к разным гутейным работам»{Пономарьов О. М. Розвиток капіталістичних відносин у промисловості України XVIII ст., с. 149; Модзалевський В. Л. Гути на Чернігівщині. К., 1926, с. 79—80.}. На гутах Киево-Печерской лавры работали мастера, которые производили поташ, изготовляли формы и ящики, толкли поташ и марганец, засыпали «дойницы» и т. д. Работные люди получали по 10 руб. в год на своих харчах, а на хозяйских — 6 руб. Гончарам, изготовлявшим «дойницы», платили 15 руб. в год. Мастера высокой квалификации получали 10 руб. в месяц{Нестеренко О. О. Розвиток промисловості на Україні, ч. 1, с. 145—146.}.
Киево-Печерской лавре в XVIII в. в разное время принадлежало девять гут: Старая и Новая, Хотиловская, Витовская, Новоугринская, Чернечья и 3 гуты на речке Пакуль. Гуты были разных размеров. Глав-/81/ный корпус Хотиловской гуты (на речке Хотиловке) представлял собой строение в 19 саженей в длину и 8 саженей в ширину. К нему примыкали постройки — для просеивания золы, «поташня» и другие. Основой гуты являлась «склярная» печь, в которой в специальных сосудах («дойницах») варилась стеклянная масса. В 1767 году на Хотиловской гуте трудилось 16 мастеров и рабочих. Витовская гута Киево-Печерской лавры имела две «склярные» печи. Во второй половине XVIII в. в документах упоминается о постройке Голубовской гуты. Киево-Выдубицкому монастырю принадлежала одна гута, Киево-Братскому и Киево-Софийскому — по две. Гуты, продукция которых предназначалась на рынок, действовали постоянно. Некоторые гуты сдавались монастырями в аренду зажиточным купцам. Например, Хотиловская гута в 70-х годах XVIII в. была на откупе у купца Деснова{Пономарьов О. М. Розвиток капіталістичних відносин у промисловості України XVIII ст., с. 126—137.}.
В 1724 году в Киеве основано казенное шелковое предприятие, производившее шелк-сырец для шелковых мануфактур. В его распоряжении находились большие сады (один на Подоле, второй в Кловской долине, недалеко от Кловского дворца), где выкармливались гусеницы шелкопряда. С 1725 по 1735 год здесь было произведено немногим более 2,5 пуда шелка-сырца. Позднее предприятие переходило из рук в руки и, наконец, указом 1787 года передано киевскому помещику Капнисту, получившему от казны 10 тыс. руб. для расширения производства. В 1791 году количество произведенного шелка составляло 2 пуда 38 фунтов. В 1724 году открыли шелковое предприятие в Киеве два грека, выходцы из Турции,— Дерей и Михайлов. В 1729 году основана шелковая мануфактура Леонтьева. Однако наладить производство шелка в крупных размерах не удалось.
Общий экономический подъем России в первой четверти XVIII в., проходивший в условиях реформ Петра I, охватил и стекольную промышленность. 1 декабря 1720 года издан царский указ о строительстве в Киеве предприятия по производству зеркального стекла. В указе говорилось: «Зеркальные стекольные заводы завести в Киеве в пристойном месте и на тех заводах делать зеркальные стекла и хрустальную посуду»{Полное собрание законов Российской империи, т. 6. СПб., 1830, с. 124—125.}. Для обеспечения предприятия квалифицированной рабочей силой и инструментами было приказано перевести в Киев из казенных Воробьевских стекольных предприятий под Москвой «мастеров-иноземцев и русских людей» и отправить «к тому делу» инструменты и материалы{Пономарьов О. М. Розвиток капіталістичних відносин у промисловості України XVIII ст., с. 123.}.
На склонах Андреевской горы еще во второй половине XVII в. Аптекарский приказ основал государственный «огород лекарственных растений». Выращиваемые здесь лекарственные растения отправлялись в Петербург, Москву, а также в киевские аптеки — гарнизонную на Печерске и частную на Подоле.
Дальнейшее развитие получило мукомольное производство. Увеличивалось, в частности, количество мукомольных мельниц на киевских речках Кудрявце, Лыбеди и Сырце. Киевские купцы построили также несколько мельниц-сукновален на Днепре возле Киево-Печерской лавры. Они устанавливались на постоянных причалах. Колесо сукновальни, расположенное между двумя баржами, приводилось в движение течением воды в Днепре{«Киевская старина», 1899, № 10, с. 23—24.}.
Укрупнялось производство по изготовлению кирпича. На Подоле на кирпичном предприятии-мануфактуре использовалось для дутья в печах водяное колесо. В 1725 году кирпичное предприятие построено и на Крещатике{«Киевская старина», 1888, № 1—3, с. 1—74.}.
Рядом кирпичных предприятий владели монастыри. Киево-Печерской лавре принадлежало Нижнелыбедское предприятие. В 1773 году на нем было занято 12 рабочих. Оно обслуживало монастырское «каменное строение». В том же году здесь произведено до 200 тыс. штук «на лаврскую надобность хорошего кирпича»{Пономарьов О. М. Розвиток капіталістичних відносин у промисловості України XVIII ст., с. 166, 169.}. Мастера и частично рабочие на лаврских кирпичных предприятиях были наемными.
Кирпичные предприятия принадлежали также зажиточным киевским мещанам и купцам. Купец Григорович владел в городе тремя кирпичными предприятиями, купец Скородуб — двумя. Здесь применялся наемный труд.
В 80-х годах XVIII в. в Киеве основано несколько крупных кондитерских предприятий, продукция которых пользовалась большим спросом в Петербурге, Москве и других городах России и даже за границей. Промышленная фирма Балабухи по производству сухого варенья, конфет и пастилы просуществовала до конца XIX века.
Значительное место в экономике города занимало винокурение, которое с середины XVIII в. приобрело черты капиталистической мануфактуры. Винокурни принадлежали магистрату, монастырям, казацкой старшине, зажиточным мещанам Подола. Царское правительство выдало магистрату грамоту, согласно которой запрещалось взимать с киево-подольских купцов складские деньги, а с мещан — брать рекрутов, так как они «в обоз не ходят, а в городе себя оберегают» и несут немалые войсковые расходы, имея на содержании мещанский вооруженный корпус в количестве не менее 2 тыс. человек. В качестве компенсации за эти расходы мещанам предоставлялось монопольное право на производство и продажу водки{«Киевская старина», 1888, № 1—3, с. 73.}. Производили водку и торговали ею проживавшие в Киеве казаки, которые не имели пахотной земли. Винокурни действовали как в центре города, так и на его окраинах. В 60-х годах XVIII в. на Сырце их насчитывалось 29, на Куреневке /82/и Приорке — 62{Андриевский А. А. Исторические материалы. Из архива Киевского губернского правления, вып. З. К., 1882, с. 39—84; «Киевская старина», 1888, № 1—3, с. 14—67.}. На территории Крещатикского оврага, принадлежавшего Киево-Михайловскому и Пустынно-Никольскому монастырям, действовало 24 винокурни.
О характере винокурни как промышленного предприятия дает представление описание оборудования одной из винокурен Киево-Печерской лавры, произведенное в 1765 году. «В винокурне печок глиняных пять, казанов медных рабочих с кругами, горшками и прытрубками три. При всяком казане труб медных по три, итого девять». При винокурне также были «казан затиральный медный», пять «кадок затиральных больших», три «трубницы», четыре черпака и т. д.{Пономарьов О. М. Розвиток капіталістичних відносин у промисловості України XVIII ст., с. 59.}. Крупные монастырские винокурни ежегодно производили до 3 тыс. ведер водки каждая. Водка изготовлялась из монастырского и прикупаемого на рынке зерна. Киево-Печерская лавра владела 21 винокурней, кроме того, во время ярмарок монахи скупали водку, привезенную «разных чинов людьми», а затем перепродавали ее в своих кабаках, которых было по 3—4 на каждой улице. Это приносило монастырю прибыли более 3 тыс. руб. в год. Монастыри большей частью сдавали винокурни в аренду. Так, Пустынно-Никольский монастырь из 23 принадлежавших ему винокурен 22 сдавал в аренду русским купцам и киевским мещанам.
Значительную прибыль от винокурения имела и казацкая старшина. Так, киевский сотник Гудим основал в селе Плоском крупную винокурню на 6 котлов, дававшую 1,2 тыс. ведер водки. Здесь работали 7 наемных рабочих, 3 из них получали по 7—8 руб. в год, остальные — поденщики — по 5 коп. в день. Заработная плата главного винокура составляла 15 руб. в год. Ежегодная чистая прибыль Гудима равнялась 50 рублям{«Киевская старина», 1888, № 1—3, с. 12—13.}.
Довольно большим по тому времени предприятием мануфактурного типа была типография Киево-Печерской лавры, где работали как крепостные, так и вольнонаемные рабочие.
Во второй половине XVIII в. в Киеве возникает несколько крупных казенных промышленных предприятий. В 1750—1763 гг. на Печерске сооружено первое деревянное помещение (для изготовления и ремонта артиллерийского снаряжения) киевского «Арсенала», который начал действовать с 1764 года. В 70—80-х годах на заводе работало более 120 мастеровых (плотников, кузнецов, слесарей, токарей и других), количество которых увеличивалось за счет рекрутов. Работали здесь и вольнонаемные рабочие из числа городских ремесленников и крестьян-отходников. Мастеровые «Арсенала» составляли т. н. «арсенальную команду» под руководством «поручика над мастеровыми». Изготовляли они лафеты, зарядные ящики, колеса, снаряды, ремонтировали пушки и артиллерийское снаряжение. «Арсенал» обслуживал артиллерию Киево-Печерской крепости, полевую и осадную артиллерию окружающих укреплений{Архив военно-иеторического музея артиллерии и инженерных войск в Ленинграде (далее — Архив ВИМАИВ в Ленинграде), ф. 2, оп. 9, д. 1068, лл. 2—39; ф. 5, оп. 5, д. 3, лл. 58—100; «Арсенал» імені В. І. Леніна. 1764—1964. К., 1964, с. 13—15.}.
В 1796 году возле Киева обнаружена белая фарфоровая глина. Через два года на территории бывшего Межигорского монастыря начато строительство казенной фаянсовой мануфактуры. В 1798 году в указе об основании Киево-Межигорской фаянсовой мануфактуры отмечалось: «отдать под ту фабрику место погоревшего и упраздненного Межигорского монастыря с состоящими в окружности оного и оставшимся от пожара разным строением..., из крестьян казенного селения Петровцев, в делании глиняной посуды упражняющихся, выбрать для сей новозаводимой фаянсовой фабрики, надобное без излишества число способных работников и мальчиков к обучению коих и причислить к фабрике без разбивки целыми семействами»{Киевский облгосархив, ф. 1, оп. 295, д. 1346, л. 1; Нестеренко О. О. Розвиток промисловості на Україні, ч. 1, с. 298.}. Мануфактура выпускала посуду высокого качества и имела широкий рынок сбыта. Однако производительность труда приписных рабочих была низкой. Жили они в ужасных условиях, всегда впроголодь. Работа на мануфактуре начиналась летом в 5 часов утра и заканчивалась в 8 часов вечера, зимой длилась с 6 часов утра до 7 часов вечера{Гуржій І. О. Зародження робітничого класу України (кінець XVIII—перша половина XIX ст.). К., 1958, с. 127.}. Заработная плата работника в 1799 году составляла лишь 10 коп. в день{Нестеренко О. О. Розвиток промисловості на Україні, ч. 1, с. 300.}.
Зарождение элементов капитализма в условиях господства феодально-крепостнических отношений отразилось на характере промышленных предприятий. С одной стороны, это были крупные предприятия с большим количеством наемных рабочих, с глубоким разделением труда, с другой — в них еще преобладал принудительный труд.
Важную роль в экономике Киева продолжали играть монастыри, в частности Киево-Печерская лавра. В XVIII в. она стала одним из крупнейших землевладельцев. Огромные земельные владения ее находились в Киевском, Козелецком, Нежинском, Новгород-Северском, Остерском и Черниговском уездах. Хозяйство лавры состояло из отдельных вотчин. Так, только в одной из них — Пакульской — имелось 1500 десятин пахотной земли, 130 десятин леса и другие угодья. В вотчине действовали 5 винокурен, пивоварня, солодовня, 2 бумажные мануфактуры, 3 гуты, 12 водяных и 2 ветряные мельницы, рудня. На хозяйственном дворе были конюшни, кузница, овины, хлева для скота. Все это многоотраслевое хозяйство обслуживало 844 монастырских крепостных{ЦГИА УССР в Киеве, ф. 128, оп. вотч. 4, д. 181, л. 5.}. Во второй половине XVIII в. Киево-Печерской лавре принадлежало 300 тыс. десятин пахот-/83/ной земли, 400 десятин леса, десятки тысяч десятин лугов, десятки рыбных озер, виноградники, сады, пасеки, десятки голов скота. Лавра владела 200 местечками, селами и хуторами, в которых жили и работали 63 159 крепостных. Крестьяне-крепостные, кроме отбывания барщины, платили подушное, денежные и натуральные подати и преподносили разнообразные «подарки» архимандриту и служителям монастыря. Лавра жестоко эксплуатировала своих крепостных. «Барщину без всякого облегчения как зимой, так и в летнее время ежедневно отбываем и поэтому себе не можем ничего приобрести... Обремененные непосильными работизнами сами себя с женами и детками нашими пропитаться не можем»,— так писали в то время в жалобах крепостные из лаврских вотчин{Крикотун В. Как жили крепостные крестьяне КиевоПечерской лавры. К., 1958, с. 7.}.
По указу Екатерины II от 1786 года земельные владения у монастырей были отобраны. Утратила свои вотчины с крепостными и Киево-Печерская лавра. Однако положение крестьян не улучшилось — они перешли в руки помещиков и феодально-крепостнического государства, которые также жестоко эксплуатировали и угнетали их.
Несмотря на господство феодально-крепостнических отношений, промышленное развитие Киева достигло довольно высокого уровня. Это во многом было обусловлено общим промышленным развитием страны. Значительное влияние на развитие экономики города оказывала более развитая русская промышленность. Из России привозились оборудование, инструменты, в город приезжали квалифицированные мастера.
Киев являлся также крупнейшим на Украине торговым центром. Здесь существовали большие торговые ряды, насчитывалось 110 лавок. Киев торговал с Москвой, Петербургом, Западной Украиной, Молдавией, Валахией, Венгрией. На городские ярмарки приезжали купцы из многих городов Левобережья, Правобережья, а также из Польши. Киевские купцы вывозили в Польшу, Швецию, Силезию, Турцию и Гданьск как местные товары — юфть, воск, анис, табак, скот, так и привозные, главным образом восточные{Кирилов И. К. Цветущее состояние Всероссийского государства, с. 163.}.
Усиливалась роль купцов-скупщиков, которые сбывали изделия на ярмарках в Киеве и в других городах Украины, Центральной России, Белоруссии, Прибалтики и Польши (в Москве, Риге, Петербурге, Харькове, Вильно, Варшаве){Пономарьов О. М. Розвиток капіталістичних відносин у промисловості України XVIII ст., с. 145.}.
Впервой половине ХУІІІ в. казна производила в Киеве крупные закупки водки. Отсюда водка вывозилась в Москву, Петербург и другие города.
Из Прикарпатья чумаки, т. н. коломыйцы, привозили в Киев соль, а отсюда везли в Западную Украину свиты, кожухи, шапки, плахты, китайку, сапоги, пояса, шерсть. Чумаки везли сюда также крымскую соль и рыбу с Дона{Слабєєв I. С. З історії первісного нагромадження капіталу на Україні. К., 1964, с. 22—38.}.
С установлением более тесных экономических связей между Украиной и Россией в Киеве появляются русские купцы — Бубновы, Свешниковы, Смородиновы, Ходуповы. Здесь они становятся владельцами усадеб в лавок, осуществляют широкие торговые операции. Русское правительство поручает им торговать казенным вином, табаком и серой. В 1741 году в городе было 43 человека русских «торговых людей»{Щербина В. І. Нові студії з історії Киева, с. 7.}.
Через Киев велась оживленная транзитная торговля Правобережной и Западной Украины с Левобережной Украиной.
Много разных товаров ввозилось и вывозилось через Киевскую пристань, в связи с этим речное судоходство по Днепру приобрело еще большее значение. До 20-х годов XVIII в. Киевская гавань находилась на берегу Почайны, отделяемой от Днепра длинной песчаной косой. Поэтому все суда, проплывавшие по Десне и с севера по Днепру, должны были огибать косу, чтобы подойти к гавани. После 1712 года было решено прорыть в косе канал, чтобы сократить путь от Днепра до Притоки (гавани на речке Почайне). Но Днепр изменил течение и, размыв песчаную косу, поглотил устье Почайны.
Для дальнейшего развития торговли города большое значение имела ликвидация в 1754 году таможенных границ между Левобережной Украиной и Россией. Эти мероприятия облегчили торговые связи Киева со всеми городами России и странами Европы. Общая характеристика торговли в Киеве в XVIII в. дана в «Ведомостях Киевского магистрата» за 1775 год, где сказано, что мещане и цеховые ремесленники «производят торг здесь в лавках немецкими и великороссийскими разными: шелковыми, бумажными, шерстяными и железными товарами, а некоторые держат отъезжие торги за границу — в Польшу, Цесарию, Саксонию, Пруссию, Гданьск; возят товары великороссийские пушные, китайку, холст, крашенину, малороссийское говяжье сало и воск»{Київ. Провідник, с. 76.}.
Возрастала роль Киева в экономических связях Украины с Россией. В описании Киева 1782 года отмечается: «Жители сего города упражняются в торговле товарами шелковыми, суконными, шерстяными, холщевыми, пушными, кожевными, дегтем, лесом, железными, съестными и питейными припасами. Привозятся же оные купцами из городов великороссийских — Москвы, Санкт-Петербурга, Калуги, Тулы, Костромы, Трубчевска, Орла, Севска, Путивля и Курска, также Чернигова, Нежина, Полтавы и других малороссийских городов»{ЦГИА УССР в Киеве, ф. 193, оп. 2, д. 303, л. 10.}. Поддерживались оживленные торговые связи Киева со славянскими землями. Из Болгарии в Киев привозили сукно, ткани из хлопка, шелковые и суконные изделия, сафьян, болгарский каракуль. Транзитом через Киев везли с Балкан восточные товары — оливковое масло, /84/миндаль, изюм, цитрусовые и другие. В южнославянские страны вывозились меха, полотно, железо и железные изделия. Кроме украинских купцов, в торговых операциях, особенно с середины XVIII в., активное участие принимали русские, а также болгарские и сербские купцы{Шевченко Ф. П. Роль Києва в міжслов'янських зв'язках у XVII—XVIII ст., с. 23.}. Киев с его торгово-промышленным населением был крупным рынком сбыта хлеба. Батраки и работные люди «из ежедневного заработка готовый печеный на рынке хлеб покупая, кормятся..., зажиточные же сами покупной хлеб в запасе на потребности свои имеют»,— отмечалось в упомянутых уже ведомостях Киевского магистрата{Андриевский А. А. Из жизни Киева в XVIII веке, с. 8.}. Хлеб отправлялся и на юг, и на север по Днепру.
Основная торговля товарами, изготовленными цеховыми ремесленниками, сосредоточивалась на подольском магистратском рынке. Внецеховые ремесленники и приезжие купцы торговали здесь же, но в отдельном месте, где были специализированные ряды. Так, в соляном ряду чумаки торговали солью, привезенной из Крыма и Западной Украины.
Все большее значение приобретала постоянная торговля. Новые лавки открывались на Печерске, Подоле и в Старом Киеве. Из всех киевских торговых фирм XVIII в. дольше всех просуществовали фирмы Балабухи и Григоровича: первая — 125, вторая — 190 лет. Во второй половине XVIII в. на Подоле собирались три ярмарки в год: Сборная — на вторую неделю «великого поста», Николаевская — в мае, Успенская — в августе. Каждая ярмарка продолжалась более двух недель{ЦГИА УССР в Киеве, ф. 193, оп. 2, д. 303, л. 11.}.
Дальнейшему развитию торговли способствовал перевод в 1797 году из Дубно в Киев (на Подол) Контрактовой ярмарки, которая собиралась на Житнеторжской площади дважды в год. Сюда ежегодно съезжались помещики и купцы, заключавшие договоры на продажу сельскохозяйственных продуктов на крупные суммы. Таким образом, к концу XVIII в. Киев стал одним из крупнейших торговых и промышленных центров Украины и России.
Во второй половине XVIII в. на Украине углублялся процесс общественного разделения труда, связанный с развитием товарного производства и рыночного товарооборота.
С дальнейшим развитием товарно-денежных отношений и разложением феодально-крепостнической системы усилилась дифференциация среди городских ремесленников. Часть из них разорялась, лишалась средств производства и вынуждена была продавать свою рабочую силу. В 1799 году Киевский магистрат сообщил губернатору, что среди цеховых ремесленников есть много таких, которые из-за бедности не могут платить подати: в портняжном цехе — из 30 — 4, в ткацком — из 6 — 2, в иконописном — из 9—6, в перепечайском — из 28—5{Гуржій І. О. Зародження робітничого класу України (кінець XVIII—перша половина XIX ст.), с. 82—83.}. Усилился процесс обнищания мелких сельских производителей, возрастало количество работных людей, приходивших на заработки в Киев и нанимавшихся к богатым ремесленникам и купцам, в монастыри, на винокурни. Три четверти работных людей Киева во второй половине XVIII в. были пришлыми. Нередко батраки работали на хозяина лишь за харчи и одежду. В кузницах работнику платили в год 5—6 руб., подростку — 3 руб. Заработная плата на винокурнях составляла 4 руб. в год у мужчин и 2,5—1,5 руб. у женщин. 200 рабочих ежегодно нанимались на предприятия, принадлежавшие монастырям, зажиточным мещанам и казацкой старшине, главным образом за пропитание и одежду{«Киевская старина», 1888, № 1—3, с. 69—70.}.
Чрезвычайно тяжелое экономическое положение, притеснения со стороны правящей верхушки города и цеховых старшин были причиной того, что городские низы принимали активное участие в антифеодальных выступлениях.
Одной из наиболее массовых форм протеста крестьян лаврских вотчин против феодально-крепостнического гнета были побеги. Будучи не в силах предотвратить побеги крестьян, Киево-Печерская лавра обращалась за помощью к государственным властям: «Лаврскому эконому соборному старцу иеромонаху Захарию и по всем вотчинам лаврским послать указы и велеть крайним наблюдением верности сочинить о бежавших от 1773 года мужска и женска пола людях, подданных лавры, прислать в Духовный собор в самое краткое время с нарочным для отправления в Киевский нижний земский суд». Крестьяне также отказывались выполнять повинности (например, в селе Богородицком в 1763—1764 гг. и в селе Пирогово в 1777 году). В 1777 году восстали крестьяне лаврской Дымерской вотчины{Крикотун В. Как шили крепостные крестьяне Киево-Печерской лавры, с. 10, 11.}.
На протяжении всего XVIII в. народные массы Правобережной Украины, оставшейся под властью Польши, вели самоотверженную борьбу за свое социальное и национальное освобождение, за воссоединение с Левобережной Украиной в составе Русского государства. Горячее сочувствие беднейших слоев населения Киева вызвала героическая борьба гайдамаков на Правобережной Украине против польской шляхты. Несмотря на противодействие властей, трудящиеся города поддерживали тесные связи с гайдамаками, снабжали их продовольствием и оружием. В 1713 году в Киеве был сформирован первый гайдамацкий отряд.
В 20—70-х годах XVIII в. в городе и его окрестностях почти беспрерывно действовали отряды гайдамаков. К ним присоединялись казаки и мещане. В январе 1733 года такой отряд собрался на Подоле и направился в село Мотовиловку, где к нему присоединились еще шесть человек. Затем он продвинулся к Фастову и развернул там активные действия{«Український історичний журнал», 1967, № 2, с. 89—93.}./85/
В июне 1734 года на Правобережье вспыхнуло гайдамацкое восстание. Киевский губернатор, внимательно следивший за ходом событий, послал дополнительно войска для подавления крестьянских выступлений. Военные власти тщательно охраняли границу, чтобы не пропустить участников восстания с Правобережья на территорию, входившую в состав России. В 40-х годах борьбу против шляхты на Правобережье вели отряды гайдамаков под руководством Бородавки, Района и Кощиенко. В них участвовало много выходцев из Киева{Гуслистий К. Коліївщина. К., 1Э47, с. 17.}. Сформированный на Подоле небольшой отряд во главе с X. Коняхиным, отправившись из Киева в 1742 году, напал на поместье Выговской в селе Новоселки{Архив Юго-Западной России, т. 3, ч. 3, с. 382; «Український історичний журнал», 1967, № 2, с. 92.}.
2 июля 1748 года киевский генерал-губернатор Леонтьев в письме к наместнику Киево-Печерской лавры Оранскому просил принять меры для поимки гайдамаков в поместьях лавры, так как «около Киева и за Днепром в малороссийских, как и в Польше, в разных местах, весьма многие и неслыханные оказались разбои...»{Гайдамацький рух на Україні в XVIII ст. Збірник документів. К., 1970, с. 120.}. Военная коллегия обязала киевского генерал-губернатора в кратчайший срок покончить с отрядами гайдамаков. В 1750 году, когда на Правобережье началось новое гайдамацкое восстание, киевский генерал-губернатор расположил вдоль границы России с Польшей вооруженные команды солдат и казаков для поимки повстанцев, переходивших границу{Там же, с. 169—170.}. Из Киева неоднократно направлялись карательные отряды против гайдамаков, действовавших в окрестностях города. Но количество гайдамацких отрядов, формировавшихся в Киеве и действовавших на севере Киевщины, росло с каждым годом.
В 1750 году созданный в Киеве отряд гайдамаков под руководством И. Подоляки действовал в селах киевского Полесья. После взятия Радомышля отряд возвратился в Киев, частично распавшись по дороге. Из Киева И. Подоляка отправился на Запорожье, где снова сформировал отряд{«Архіви України», 1968, № 1, с. 86.}. В июле 1751 года гайдамак X. Яценко (Белокур), «совокупись... с инными седмю товарищами...», вышел из Киева и напал с ними на губернатора местечка Макарова6. В 1752 году большой отряд киевских гайдамаков появился близ Демидова{«Український історичний журнал», 1967, № 2, с. 92.}. В мае того же года 11 человек — подданных Киево-Печерской лавры, живших в печерской слободке, действовали в гайдамацком отряде под Лоевом{Гайдамацький рух на Україні в XVIII ст. Збірник документів, с. 227—228.}. Крестьяне вотчин киевских монастырей не только принимали участие в действиях гайдамацких отрядов, но и помогали гайдамакам скрываться на монастырских землях. В октябре 1752 года киевский обер-комендант писал наместнику Киево-Печерской лавры, что гайдамаки, «шатаясь около Киева и в пограничных польских местах, разбои чинят. А при том по большей части прибежище имеют в монастырских шинках и в монастырских селах и деревнях и близ тех монастырских же сел и деревень в лесах...», и просил принять меры по розыску гайдамаков, которые прячутся в лаврских владениях{Там же, с. 234.}.
Гайдамаки нередко нападали на владения киевских монастырей. Так, в октябре 1752 года они разгромили владения Киево-Михайловского монастыря в селе Глевахе{Лола О. П. Гайдамацький рух на Україні 20—60 рр. XVIII ст. К., 1965, с. 90.}. В августе 1757 года подданные Киево-Межигорского монастыря входили в отряд гайдамака А. Крота. Крупнейшее крестьянско-гайдамацкое восстание, вспыхнувшее в 1768 году на Правобережной Украине против феодально-крепостнического, национального и религиозного гнета шляхетской Польши, охватило и близлежащие к Киеву районы Василькова, Дымера, Радомышля, Фастова. Здесь действовали крупные отряды под предводительством И. Бондаренко, А. Журбы, Я. Сачко и Н. Швачки. Они громили панские поместья, убивали шляхту.
Участники восстания надеялись, что в борьбе против польской шляхты их поддержит русское правительство. Так, обосновавшись в Фастове, Н. Швачка и А. Журба слали письма киевскому генерал-губернатору, в которых писали, что они «в Польшу не самовольно вышли», а «по царскому указу». Однако царские власти усматривали в этом восстании угрозу и для русских помещиков. Посланные царскими властями войска летом 1768 года разбили под Богуславом отряд Н. Швачки, а самого Н. Швачку и 68 повстанцев взяли в плен. Одновременно был разгромлен отряд А. Журбы. Сам А. Журба погиб в бою{Гуслистий К. Коліївщина, с. 28.}. 137 гайдамаков, захваченных в плен царскими войсками, были отправлены в Киев{Гайдамацький рух на Україні в XVIII ст. Збірник документів, с. 396—397.}. 25—27 августа 1768 года в Киеве состоялся суд над М. Зализняком, С. Неживым, П. Тараном, Н. Швачкой и другими гайдамаками. По приговору судебной комиссии Киевской губернской канцелярии их секли розгами, вырывали ноздри, а после наказания отправили на каторгу в Сибирь{Голобуцкий В. А. Максим Железняк. М., 1960, с. 60—62.}.
Но народная борьба не утихала. В конце 1768 года в Борщаговке под Киевом несколько киевлян и крестьяне из близлежащих сел, собравшись на монастырском дворе, приняли решение идти за польскую границу бить шляхту. Вблизи Белогородского форпоста повстанческий отряд во главе с крестьянином Зайцем на нескольких подводах пересек границу и начал уничтожать шляхту в Гореничах, Игнатовке, Шпитках и других селах. Были киевляне и во многих других /86/отрядах. Так, в отряде С. Плиханенко, действовавшем в районе Белой Церкви, значительную роль играл киевлянин В. Прокопенко, которого польские каратели впоследствии повесили в Кодне{Шульгин Я. Очерк Колиивщины по неизданным и изданным документам 1768 года и ближайших годов. К, 1907, с. 69—70, 99—100.}.
Народное восстание 1768 года на Правобережье было жестоко подавлено польско-шляхетскими и царскими войсками, но трудящиеся массы продолжали вести борьбу против феодально-крепостнического гнета, добиваться воссоединения Правобережной Украины с Левобережной в составе России.